А. А. Фет

Я долго терпел униженья, —
Обиды, побои сносил;
Меня не сломили мученья, —
Достоинство в сердце хранил.

Меня истязали кнутами,
Пороли плетьми у столба;
В темнице сковали цепями,
Ломая строптивость раба.

Страданья и боль закалили
Характер железный к борьбе,
Стремление моё укрепили
К свободной, достойной судьбе!

И нет душегубам прощения, —
Я выжил, теперь буду мстить!
Крестьян соберу ополчение, —
Пойдём живодёров казнить!

1843 год

Я долго стоял неподвижно,
В далекие звезды вглядясь, —
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.

Я думал… не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор…

1843 год

Поэт, восстанье напророчь!
Мучителей прогоним прочь!
Народный гнев сильней бурлит;
Котёл борьбы всё злей кипит!

Все раздражительней народ:
Душа страданьями полна.
Негодования волна
Сметёт тиранов и господ!

Гром революции грядёт —
Всесилен и неумолим!
Оковы рабства победим!
Кровавый бунт царя снесёт!

1854 год

Свежеет ветер, меркнет ночь.
А море злей и злей бурлит,
И пена плещет на гранит —
То прянет, то отхлынет прочь.

Все раздражительней бурун;
Его шипучая волна
Так тяжела и так плотна,
Как будто в берег бьет чугун.

Как будто бог морской сейчас,
Всесилен и неумолим,
Трезубцем пригрозя своим,
Готов воскликнуть: «Вот я вас!»

1854 год

Еще одна чудесная опушка:
Еще один огромный боровик,
Лисичка, грузди, рыжики, волнушка —
Ведёт охоту опытный грибник!

Грибов набрал огромную корзину;
Без устали по лесу я брожу;
Семье провизия, запас на зиму —
От радости и счастия дрожу!

Опят и белых насушу гирлянду;
Бочонок насолю груздей, маслят;
Эх, наготовлю вволю провианту;
Харчей припасы душу веселят!

Устал ходить по лесу: брошу спешку;
Присяду отдохнуть я на пенёк;
Кусну я с голодухи сыроежку —
Лоси едят, съедобный он грибок!

В глазах темно, утроба на изнанку —
Свалила с ног отрава молодца!
Ошибся, знать, отведал я поганку…
Остался жив, благодарю Отца!

1884 год

Еще одно забывчивое слово,
Еще один случайный полувздох —
И тосковать я сердцем стану снова,
И буду я опять у этих ног.

Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,
Хотя давно угас весенний день
И при луне на жизненном кладбище
Страшна и ночь, и собственная тень.

1884 год

Забулдыга — еле дышит;
Забулдыга — сильно пьян;
Голос разума не слышит;
Совесть пропил — не колышит;
Водка — враг, беда крестьян!

Спит бесчувственное тело.
Лапти грязны, рван кафтан.
Накачался до предела.
Свинство душу одолело.
Хмель поймал его в капкан.

Дома дети вкрик рыдают;
Ждут запойного отца;
Всю неделю голодают;
Без заботы погибают —
Холод, хвори без конца.

Но домой он не вернётся.
Сук, берёза и петля:
На верёвке задохнётся —
Жизнь пьянчуги оборвётся.
Принимай, сыра земля…

1891 год

Ночь и я, мы оба дышим,
Цветом липы воздух пьян,
И, безмолвные, мы слышим,
Что, струей своей колышим,
Напевает нам фонтан.—

Я, и кровь, и мысль, и тело —
Мы послушные рабы:
До известного предела
Все возносимся мы смело
Под давлением судьбы.

Мысль несется, сердце бьется.
Мгле мерцаньем не помочь;
К сердцу кровь опять вернется,
В водоем мой луч прольется,
И заря потушит ночь.

1891 год

В засаде сижу неподвижно,
В лесную чащобу вглядясь, —
В берлоге звериной, чуть слышно,
Медведь спит, во сне шевелясь.

Давно я хотел к тебе в гости:
Ты, миша, — старинный мой друг:
Оставил от коз только кости,
Украл мои сани и плуг!

Тебя проучу я жестоко,
Навек воровать отучу!
Поймаю и в клеть, одиноко,
На толстую цепь посажу!

Медведь косолапый проснулся,
Учуял меня, зарычал.
От ужаса я растянулся,
Ружьишко своё потерял…

1843 год

Я долго стоял неподвижно,
В далекие звезды вглядясь, —
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.

Я думал… не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор…

1843 год